Я и кабину его представлял как что-то древнее, с часами, парой каких-нибудь приборов да штурвалом. Но на самом деле всё оказалось куда как сложнее. Куча тумблеров, индикаторов, датчиков, круглых и квадратных окошек со стрелками и цифрами никак не ассоциировались с этим допотопным самолётом.

А двигатель? Шутка ли, девять цилиндров при тридцати литрах объёма и тысяче лошадей! Представить себе эту мощь, — оторопь берёт!

Но при всей его такой мощи, мотор настолько прост в использовании и ремонте, насколько это вообще возможно.

Созданный сразу после войны, этот двигатель, впрочем как и весь самолёт, был рассчитан на то, что чинить его будут не специалисты на аэродроме, а колхозники где-нибудь в поле или тайге, причём с минимальным набором инструментов. Отвёртка, набор ключей, да лом с молотком.

Глава 18

— А что со взлётной полосой? Её же готовить надо? — Сразу после пробного «катания» спросил я у деда, пока он в настроении.

— Не надо. За кладбищем есть участок ровненький, с него и попробуем завтра.

— Завтра? — едва не подавился я. По предложенному плану первый полет должен был состояться только через неделю, а тут завтра. Нифига себе.

— Машину в воздух поднять нужно, только так я смогу определить чего не хватает и что нужно доделать. Ты отправь кого-нибудь проверить этот участок, если есть ямы — заровнять, камни — убрать. А ещё лучше сам этим займись, обидно будет если шасси подломлю.

Колеса кукурузника, или по правильному шасси, проектировались как раз для взлёта и посадки в местах не очень для этого предназначенных: хороший, крепкий металл, удачная конструкция, и спрятанные внутри масляные амортизаторы выдерживали колоссальные нагрузки, но дед прав, рисковать не стоит, и ямы, — если таковые имеются, лучше заровнять.

— Хорошо, сейчас только перекушу и сразу займусь. — успокоил я его, и покрутившись ещё какое-то время вокруг самолёта, двинул домой, на обед.

Ну надо же... — вышагивая по первой улице, рассуждал я, — Даже не верится. Завтра первый вылет!

Честно говоря я с самого начала не особенно верил в успех этого предприятия, точнее совсем не верил, но теперь, когда кукурузник заревел мотором и загадил всё пространство выхлопными газами, поневоле пришлось поверить.

Сейчас даже планы дальнейшего использования «летающего сарая» — ещё одно из прозвищ прославленного биплана, воспринимались совершенно иначе, уже не гипотетически, как поначалу, а вполне себе реально.

И пусть он много ест, — теперь, когда бензин можно купить в городе, это не такая уж и проблема, плюсов от владения самолётом всё равно намного больше.

Понятно что распоряжаться самолетом будет совет, но если бы спросили с чего начинать лично меня, первое что я бы сделал, — облетел посёлок по большому радиусу и тщательно рассмотрел, а ещё лучше зафотографировал окружающую нас местность. Мало ли, может в округе ещё кто-нибудь появился? Или что-нибудь.

А если над городом полетать? Над той частью куда народ не суется? Это же вообще улёт будет. Сделать снимки, найти там наиболее привлекательные цели, и махнуть по-быстрому, днём — прилетели, загрузили, улетели.

Игра есть такая, достаточно старая, но всё ещё актуальная. Герои меча и магии: Пошаговая стратегия. Так вот, в этой игре все мало-мальски приличные артефакты охраняют сильные монстры, победить которых не всегда возможно. Но есть одно заклинание — «полёт» называется. Активировав его, ты просто пролетаешь через охрану и забираешь ништяки без боя.

Вот так и у нас будет. Если конечно всё получится.

Надо только с топливом решить, вроде девяносто пятый сливали отдельно, и хотя на наших заправках он мало чем отличается от девяносто второго, не хотелось бы разбиться при первом же вылете. Дед правда утверждает что заправлять можно чем угодно, но я считаю что лучше перестраховаться.

— Что у нас сегодня на обед? — унюхав источаемые летней кухней непривычные ароматы — летом вся готовка происходила там.

— Удалось достать немного муки. — улыбнулась Аня, кивая на большую тарелку с уложенными на ней микролепешками.

Хлеба уже давно не было, как и вообще ничего мучного — макароны, выпечка, и прочие производные муки остались только в воспоминаниях, поэтому появление даже таких мини-хлебушков показалось откровением.

— Круто. Но откуда?

Аня подошла поближе, заговорщески улыбнулась, и подмигнув, прошептала прямо в ухо,

— Секрет.

Конечно я не удовольствовался этим ответом, и применив особую тактику, всё же узнал и происхождение муки, и причину праздника.

Мои домашние, разбирая на чердаке всякий хлам — а в нашем случае ценность имели даже самые никчёмные ранее вещи, нашли несколько десятков белых мешков. Сложенные один в другой, они пролежали там несколько лет, ещё с того времени когда мы держали свиней и покупали для них отходы с хлебозавода. Если я правильно помню, мешок сухого хлеба — а там были и сухари, и целиком буханки, и всякие булочки разные, стоил около ста рублей (год примерно десятый).

Это был отличный высушенный хлеб. Именно высушенный специально, а не просто засохший где-нибудь на складе. Один раз даже, после пасхи, в мешках оказались сушёные куличи, я тогда пожалел — столько трудов зря, а вот свиньи от такого праздника были просто в восторге.

Фасовали всё это добро в мешки из под муки, естественно нестираные — кому это нужно? И вот сейчас, перебрав чуть не по ниточке найденное сокровище, Аня добыла почти полведра этого богатства. Мука, перемешанная с остатками сухарей, не испортилась, хотя и пролежала столько лет под крышей.

Ну а причиной «гуляний» оказалось возвращение в сознание Андрея, и, по словам моей супруги, его выписка дело всего пары дней.

Так что и так хорошее настроение стало ещё хорошЕе, и пообедав — хлеба мне правда не выделили, оставили на праздничный ужин, я двинулся обратно на «космодром» — так после появления кукурузника народ окрестил кусок поля где стоял наш красавец.

Ну а что, по значимости появление кукурузника в селе вполне могло потягаться со строительством космодрома в обычном мире. Так что всё правильно, космодром «Кумакский», звучит ведь?

«Да вы совсем охренели!» — отбросив все непечатные выражения которыми плевался дядя Саша, резюмировал я, и с ходу ввязавшись в перепалку кое-как угомонил обе конфликтующие стороны.

Причём что интересно, во вне рабочие часы вся эта компания, во главе с Кадетом, весьма неплохо проводила время за кружечкой горячительного, но стоило только приступить к работе, сразу начинались дрязги.

— Василий! Скажи этим тупым обезьянам что так не пойдет! Ты посмотри! Эти уроды заклепали элерон! Ты это видишь?

Честно сказать я ещё плохо ориентировался в авиационных терминах, кое-что конечно выучил, но добрую половину используемых Александром Карловичем слов совершенно не понимал, и до бригады его приказы доносил по типу; эту хрень сюда, ту сюда, а между ними поставить вон ту, с хлястиком.

Причём он вполне и сам мог доносить до коллектива свои указания в подобном виде, от того как именно называется та или иная фитюлинка ничего не зависело, но при постановке задачи он упорно сыпал непонятными терминами, перемежая их отборным матом.

В данном же случае оказалось что вместо того чтобы переклепать ослабленные клепки на креплении элерона — так называется руль крена на крыльях, мужики намертво приклепали сам элерон к крылу.

Зачем и почему — вопрос ещё тот, дураков среди них не было, значит просто назло, чем-то Кадет их обидел.

В итоге так и оказалось. Запретив выпивать в обеденный перерыв — много мужики не пили, так, рюмку другую, дядя Саша сам спровоцировал конфликт. Конечно его можно понять, перед финальной догонкой техники рассудок должен быть трезвым, но бригада решила иначе, выразив таким вот неприятным образом своё недовольство.

Страшного конечно ничего не случилось, можно расклепать элерон обратно, жаль только потерянное время и нервы.